Я призываю любовь - Страница 6

— Вовсе нет, — улыбнулась Розалин и почувствовала, как дрогнуло сердце.

Почему у них всегда так? Вежливые, но чужие друг другу люди, ведущие разговор, который им никак не удается направить в нужное русло. Разве когда-нибудь получалось по-другому? Нет, не получалось — те же дежурные вопросы и ответы, та же скрытая подозрительность в изучающих отцовских глазах. И всякий раз, когда Розалин говорила себе, что должна смириться с этим, ее при очередной встрече с отцом вновь переполняла обида.

— Ладно. В любом случае, я рад тебя видеть. Расскажи, как дела в Лондоне. Читал в газетах, что больница ваша вот-вот прикроется. В чем там дело, детка?

— У них неверная информация, папа. Розалин вздохнула и посмотрела в окно на огромный сад, залитый весенним солнцем. Она подумала, сможет ли когда-либо по-настоящему узнать человека, сидящего напротив нее, и сможет ли он когда-нибудь узнать ее.

2

— Он ужасно выглядит.

Розалин поставила на кухонный стол пустую чашку и поглядела на Скотта, пьющего свой кофе. На самом деле, подумал он, смотрит она вовсе не на меня, а куда-то в бесконечность, и мысли ее сейчас за тысячи миль отсюда.

Скотт неожиданно ощутил потребность узнать, о чем она думает. И ощущение это было не из приятных. Обычно Скотта Барфилда ни в малейшей степени не волновало мнение женщин. Он пережил одну связь, окончившуюся весьма плачевно, и этого оказалось достаточно, чтобы свести интерес к женщинам до минимума. Его вполне устраивало в отношениях с ними руководствоваться природными инстинктами.

Он поглядел на холодную, сдержанную блондинку, сидящую напротив него, и ободряюще сказал:

— Роналд выглядит гораздо лучше, чем пару недель назад. К нему, например, вернулся здоровый цвет лица. — Розалин прищурившись посмотрела на Скотта, и он был признателен ей, когда она наконец отвела взгляд. — Почему вы так нервничали при встрече с ним?

— Что вы имеете в виду?

Розалин снова устремила на него проницательный взгляд. Но несмотря на содержащееся в нем предупреждение, Скотт почувствовал безумное желание разгадать эту женщину, выяснить, что скрывается за внешней ледяной оболочкой.

Наверное, мне тоскливо, подумал он. Заинтересоваться женщиной, которая оживляется только тогда, когда говорит о работе, можно только от скуки. Еще минута — я допью кофе, и пусть дьявол поищет себе развлечений в другом месте.

— Вы заставили меня остановиться у дверей, а потом так вздохнули, словно ожидали вынесения приговора, — пояснил Скотт.

— У вас очень богатое воображение. Просто мне нужно было время оценить, насколько сказались на отце последствия удара.

— Понятно. С чисто медицинской точки зрения, да?

— Что-то вроде этого, — пробормотала Розалин.

Скотт допил кофе и решил, что теперь самое время исчезнуть. Розалин Паркер начинала раздражать его своими сухими, краткими ответами. Однако вместо того чтобы осуществить задуманное, он поудобнее уселся на стуле.

— До чего живой, непосредственный ответ!

Он уловил в своем голосе ненужный сарказм и знал, что Розалин тоже заметила его, потому что покраснела и бросила на него холодный взгляд.

— Не могли бы вы найти способ избавить меня от ваших суждений?

— Зачем? Не любите, когда вам делают замечания?

Когда Розалин покраснела, это сделало ее моложе и ранимее, и Скотт попытался представить ее смеющейся, с распущенными волосами. Его взгляд скользнул ниже, на гладкую стройную шею, и далее, на очертания грудей, выступающих под свитером.

— А кому нравится? Особенно, если это звучит оскорбительно?

— Большинство людей приветствуют некую толику здоровой критики, — заметил он.

— Ну что ж, тогда почему бы вам не поискать таких людей? И не расточать перлы своей мудрости перед ними?

Скотт поджал губы, сдерживая порыв нагрубить по-настоящему. Что она, черт возьми, о себе воображает? Любой нормальный человек ему бы в ножки поклонился за то, что он сделал. Любой, но только, Боже упаси, не Розалин Паркер! Она настолько занята своей важной, трудной работой, что даже ее отец не смеет обратиться к ней в тяжелую минуту.

До сего момента Скотт не собирался говорить Розалин, зачем вызвал ее. Он хотел дать ей по крайней мере сутки, чтобы прийти в себя, освоиться в его доме. Но ее явная неприязнь к нему заставила улетучиться благие намерения быть вежливым и сдержанным.

Скотт встал и отодвинул свой стул.

— Не хотите выпить чего-нибудь покрепче? Нам нужно кое-что обсудить, и будет лучше, если мы займемся этим в более подходящих условиях.

— Ах да, эти таинственные вопросы! — Розалин тоже встала. И несмотря на то что Скотт старался смотреть только на лицо, от него не укрылись формы ее тела под облегающими брючками и тонким свитером. Стройного, почти мальчишеского тела. Небольшая грудь. Ничего особо сексуального, но вместе с тем весьма вызывающе. Возможно, подумал он саркастически, это намек на то, что под видом бездушного робота скрывается женщина.

Скотт напомнил себе, что она совсем не в его вкусе. Ни внешностью, ни телосложением.

Ему нравились крупные, полногрудые женщины. Так сказать, бывалые женщины, которые не боятся флиртовать и громко смеяться. Женщины, не предъявлявшие высоких требований к интеллекту партнера и любящие те же легкие бездумные игры, что и он.

Розалин вышла вслед за ним из кухни и последовала в гостиную. Скотт направился к изящному, украшенному резьбой бару.

— Составите мне компанию? — вежливо спросил он, не удивившись, когда Розалин отрицательно покачала головой. — Только не говорите мне, что не притрагиваетесь к выпивке, хорошо?